Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Томик Пушкина или новый сериал Netflix? Сегодня выбрать не так-то просто.
Ирина БарановаСогласно глобальному исследованию, проведенному международным институтом маркетинговых и социальных исследований GfK в 2017 году, 59% россиян читают каждый день или хотя бы раз в неделю, но это второй показатель в мире после Китая. Поскольку эти цифры базируются исключительно на данных соцопросов, их сложно подтвердить или опровергнуть, но в массовом сознании такой большой процент читающих – дело само собой разумеющееся. За Советским Союзом закрепилась слава «самой читающей страны», да и вообще, как писал Евгений Евтушенко, «поэт в России – больше, чем поэт». То же самое относится и к прозаикам: мы привыкли, что писатель - это звезда и властитель дум.
Взять хотя бы Льва Толстого. В начале XX века в Российской империи он был так же крут, как The Beatles в 1960-х, или Бейонсе – сегодня; пожалуй, сам император Николай II не мог тягаться с ним в популярности. После того, как в 1901 году Лев Николаевич пошел на конфликт с православной церковью и государством, потребовав прав для крестьян, издатель Алексей Суворин писал: «Два царя у нас: Николай II и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой, несомненно, колеблет трон Николая и его династии».
Конечно, Толстой стоит особняком: с 1880-х годов он скорее философ и общественный деятель, чем создатель художественных текстов – неудивительно, что на него обращают особое внимание! Но и другие литературные гиганты XIX-XX веков – Федор Достоевский, Иван Тургенев, Антон Чехов, Максим Горький и другие – оказали огромное влияние на российскую общественную мысль своими гуманистическими произведениями, безусловно, более влиятельными, чем любой царский указ. Именно тогда началась одержимость России литературой.
Влияние Льва Толстого в начале XX века сложно переоценить.
Sputnik«На протяжении XVIII-XIX веков общественная жизнь России была литературоцентричной», – объясняет поэт и литературный критик Лев Оборин. На Западе в этот период монархи постепенно уступали управление государствами парламентам, развивалась система разделения властей – в России же император по-прежнему был самодержцем. Власти контролировали общественную жизнь, политики как таковой не существовало – и стремившиеся рассуждать об обществе или изменить его шли в литературу, высказывая свои суждения на страницах романов.
«За неимением настоящей политики роль проводников общественной мысли, защитников свободы, просветителей брали на себя писатели», – пишет Оборин. Именно они рассуждали о душевном состоянии русских, порочности крепостного права, странной природе национальной души, мечущейся между Западом и Востоком, и т. д. Чтобы обхитрить вездесущую цензуру, в ход шли метафоры и аллегории.
К сожалению, подавляющее большинство современников ничего не знали об интеллектуальной борьбе своих писателей, так как не умели читать. По данным переписей населения конца XIX – начала XX веков, к 1913 году не менее 60% взрослых россиян оставались неграмотны. Научили население читать и познакомили его с великими писателями имперского периода уже советские власти.
Тиражи в СССР традиционно были велики.
Михаил Озерский/SputnikСоветский период вошел в историю России как крайне неоднозначный, но построенная система образования относится к несомненным заслугам большевиков: к 1939 году 87% советских граждан умели читать и писать, а государство делало все возможное, чтобы обеспечить их всей необходимой литературой. Необходимой – значит, соответствующей марксистским идеалам.
Именно в советский период сформировался основной корпус писателей-классиков, обязательных к изучению в школе: Александр Пушкин, Лев Толстой, Антон Чехов и так далее. Разумеется, программа претерпевала изменения – так, монархист Достоевский вошел в школьную программу только при Хрущёве, а Михаил Булгаков и Андрей Платонов – ещё позже, в годы перестройки. Но костяк был построен уже в 1920-е.
При впечатляющих тиражах, по-настоящему популярные книги в СССР часто оказывались в дефиците - издержки плановой экономики и строгого идеологического контроля.
SputnikПроблема заключалась в том, что в СССР государство определяло не только, кого преподавать в школе, но и кого печатать – по стандартизированному социалистическому меню. Русская классика? Конечно. Идеологически допустимая зарубежная проза (Хемингуэй, Ремарк, Сэлинджер)? Ладно. Но не забывайте полные собрания сочинений Ленина, Маркса и Энгельса. И, конечно, многословные мемуары Леонида Брежнева о Великой отечественной – «Малая земля», опубликованная в 1978 году тиражом в 20 миллионов экземпляров.
Советская власть вообще не жалела бумаги на огромные тиражи: к 1980-м годам были проданы миллиарды экземпляров. Суммарно «в домашних библиотеках находилось около 50 млрд. экз.», – писал доктор исторических наук Александр Говоров в труде «История книги. Учебник для вузов». Цифра действительно впечатляющая – опираясь на нее, СССР заявил о себе как о «самой читающей стране». Эта речевая фигура до сих пор очень популярна.
Проблемой самой читающей страны было отсутствие выбора, что именно читать. «Несмотря на рост тиражей, начиная с середины 70-х годов на книжном рынке страны спрос значительно превышает предложение», – подчеркивает Говоров. Люди интересовались художественной, развлекательной литературой, но государство продолжало кормить их классикой марксизма, чьи миллионные тиражи пылились в книжных магазинах и домашних библиотеках.
«В стране сложилась ситуация не количественного недостатка книг, а качественного несоответствия того, что выпускали издательства в условиях идеологического и экономического диктата, тому, что хотели получить покупатели», – резюмирует Говоров. В таких условиях Лев Толстой мало спасал – люди мечтали читать то, что им нравится.
В современном мире внимание рассеивается, и сосредоточиться на чтении могут не все.
Moskva AgencyТакой шанс они получили в конце 1980-х, во время перестройки и позже, когда в 1990-х в хаосе рождалось новое государство – Российская Федерация – и его книжная индустрия. Рассказывать о всех перипетиях возникновения и развития книжного рынка в России здесь было бы слишком долго, но если вкратце – три десятилетия спустя это рынок функционирует у нас примерно так же, как и в прочих странах. Какие-то особых успехов в чтении по сравнению с остальным миром нет.
А как же исследование GfK, согласно которому больше россиян в мире читают только китайцы? Проблема в том, что профессионалы издательской индустрии сомневаются в таких оптимистичных цифрах. «Мы на книжном рынке оперируем продажами. А у нас пока покупки не растут в экземплярах. Поэтому говорить о том, что как-то больше становится читателей в стране - сомнительно», – полагает Елена Соловьева, главный редактор журнала «Книжная индустрия».
Если смотреть на общий тираж выпускаемых в России книг, за последние десять лет он и вовсе падала: с 760 млрд. экземпляров, напечатанных в 2008 году, до 432 млрд. в 2018 году. С другой стороны, эти цифры тоже не являются исчерпывающими: они не учитывают растущий рынок электронных книг, не говоря уже о пиратах.
В любом случае, россияне сохраняют некоторый стабильный уровень интереса к литературе, хотя литературной империей сегодняшняя Россия не является: нет ни авторов, сравнимых по масштабу с Львом Толстым (что печально), ни мегаломанских тиражей советской эпохи (а без них можно и обойтись). Не только Россия, но и мир становятся менее литературоцентричными: книгам приходится конкурировать в битве за внимание с Netflix, YouTube и миллионами веб-страниц, поэтому шансы на победу невелики.
«Интерес к чтению снижается по всему миру, и тут Россия, увы, в тренде, – признает литературный критик Галина Юзефович. – Зато – и это можно считать хорошей новостью – в последние годы стало окончательно понятно: у чтения есть вполне стабильное и не подлежащее распаду ядро аудитории, которое не готово променять книгу на другие типы развлечения». Получается, Россия читает меньше, чем раньше, но маловероятно, что она когда-либо бросит литературу навсегда.